Мені б хотілось відзначити декілька цікавих цитат зі щоденникових записів відомого священика, що жив в Штатах і служив в Православній церкві в Америці.

В його цитатах є багато яскравих роздумів про те, що складає суть життя справжнього християнина, про його переживання й бачення людського життя, як істинного дару від Бога...

ШМЕМАН:

Мое главное и постоянное ощущение — это ощущение жизни. В словах это очень трудно выразить. Может быть, ближе всего к этому ощущению слово «удивление», восприятие каждого момента и каждого состояния как некоего дара (в отличие от «само собою разумеющегося», «самоочевидного»). Все всегда ново, все всегда есть не просто жизнь, а встреча с жизнью и потому как бы откровение… Пишу и сознаю, что это не те слова, но других не нахожу. Знаю только, что этот дар, что это откровение требуют внимания, ответа. Что жизнь, иными словами, есть постоянное «приятие» (в даному випадку пізнання й сприйняття, любов!) дара жизни…

ПРО ЖИТТЯ ЯК МОЛИТВУ, а не суєту:

Жить надо так, чтобы каждый отрезок времени был полнотой (а не «суетой») и — потому что полнотой, тем самым — и молитвой, то есть связью, отнесенностью к Богу, прозрачностью для Бога, давшего нам жизнь, а не суету.

І в контексті цих роздумів, мене вразила ще й така цитата, але вже про смерть. Це дуже життєствердна цитата, хоч і про смерть, і на мою думку, дуже влучна:

Смерть раскрывает, должна раскрыть смысл не смерти, а жизни. Жизнь должна быть не приготовлением к смерти, а победой над ней, так чтобы, как во Христе, смерть стала торжеством жизни.

Прибавлю еще: потому, что молодость не знает о смерти, не знает она и жизни. Это знание тоже приходит «видевше свет вечерний…». И был вечер, и было утро — день первый... Молодость «живет», но не благодарит. А только тот, кто благодарит, знает жизнь. 

  
Среда, 14 января 1976

<…> Кончил вчера биографию Жусса. Читая о его смерти (умирал три года в мучениях), о его сверхчеловеческих усилиях служить мессу, об этой верности, смирении, послушании — прослезился. Всегда чувствую, что тут — самая важная и потому самая трудная тайна христианства: спасительность страдания. Не «искупительность», а именно «спасительность». Единственное, чего «природный» человек хочет на глубине, это — не страдать. Единственное, что христианство ему предлагает, — это страдание. Почему? Потому что в духовной победе над ним, в духовном «претворении» страданья — совершается духовный рост человека, вхожденье его в другое измерение. 

Отже, можемо підсумувати словами самого Шмемана:  
ПРО ВІДЧУТТЯ ТА СПРИЙНЯТТЯ ЖИТТЯ, ЯК ДАР ВІД БОГА:

«Страшная ошибка современного человека: отождествление жизни с действием, мыслью и т.д. и уже почти полная неспособность жить, то есть ощущать, воспринимать, «жить» жизнь как безостановочный дар. Идти на вокзал под мелким, уже весенним дождем, видеть, ощущать, осознавать передвижение солнечного луча по стене — это не только «тоже» событие, это и есть сама реальность жизни.

ПРО РАДІСТЬ ХРИСТИЯНИНА В ТРАПЕЗІ З БОГОМ:

«Мир сей» — веселится, но он как раз безрадостен, ибо радость (в отличие от того, что американцы называют fun (весельем, развлечением (англ.)) может быть только от Бога, только — свыше. Но потому и христианство вошло в мир как радость. Не только радость о спасении, но спасение как радость. Только подумать — мы каждое воскресенье «трапезуем» со Христом, «за Его трапезой, в Его Царствии», а потом погружаемся в свои «проблемы», в страх и мученье… Бог спас мир радостью, «но печаль ваша в радость будет», «и радости вашей никто не отнимет от вас…».